Беликов Сергей. Обманувший свою смерть // Теле-всё, 17.05.2007, № 19 (625), с. 2
четверг, 19 сентября 2024 года, 2:35
В народе говорят: "Двум смертям не бывать, а одной не миновать". Правда, в военное лихолетье солдата ищут десятки смертей, и эта пословица не особенно актуальна. Поэтому те, кто прошел войну и уцелел, имеют право перекроить известную поговорку на свой лад. Примерно так: "Семи смертям не бывать, а одной не миновать".
Мой рассказ о человеке, сумевшем на войне обвести вокруг пальца семь смертей (а может, и больше) и пока успешно избегающем встречи с той единственной, которой "не миновать". Несмотря на свои 83 года, Николай Ефимович Морозов подтянут, бодр, весел, полон оптимизма. Живет на пятом этаже и взбирается по лестнице на самую верхотуру без одышки.
В 1941 году 17-летний Коля Морозов учился в Миллеровском сельхозтехникуме. После нападения фашистов все учащиеся техникума отправились в военкомат и написали заявления с просьбой немедленно отправить их на фронт добровольцами. Патриотический порыв мальчишек уважили. Уже через несколько дней будущие зоотехники и агрономы обучались в Ростове-на-Дону на курсах радиотелефонистов.
– Они были рассчитаны на 5 месяцев, – рассказывает Николай Морозов. – Но нам сказали, что тот, кто выучится быстрее, раньше окажется на фронте. Мы торопились на войну и осваивали науку досрочно. Мне, к примеру, хватило двух месяцев на весь курс. После экзаменов меня направили в действующую армию на Крымский полуостров. Свое восемнадцатилетие я отмечал на передовой...
После того, как немцы прорвали фронт на перешейке, соединяющем Украину с Россией, советские войска с боями отступили к Севастополю. Здесь Николай попал в настоящую мясорубку. Со своей радиостанцией он постоянно находился в окопах. Однажды бомба упала недалеко от юного телефониста. Его засыпало землей, по виску чирканул осколок. На несколько минут Николай потерял сознание, а когда очнулся – не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Если бы не подоспели товарищи и не откопали его, юноша задохнулся бы под слоем почвы.
А потом в землянке, заменявшей лазарет, врач обрабатывал рану и удивлялся, что осколок задел именно это место, а не угодил на полсантиметра выше и не разворотил солдату висок. Доктор бинтовал Николаю Морозову голову и называл "везунчиком", дважды избежавшим смерти. Если бы медик знал, сколько еще смертей поджидают юношу на нескончаемо долгом военном пути...
Из Севастополя раненых вывозили на танкере "Кремль". Их погрузили ночью и отправили в Туапсе. По дороге танкер зацепил плавучую мину. После взрыва четыре отделения нефтеналивного судна, называемые "танками" (термин такой), наполнились водой. Остальные 36 "танков" не пострадали, но танкер стал торчком. И тогда капитан принял единственно верное решение: заполнить водой 4 "танка" с другой стороны. "Кремль" выровнялся. Правда, полз он еле-еле, до Туапсе добрался за трое суток. Когда Николай Морозов оказался на берегу, он понял, что избежал еще одной смерти...
В госпитале на латание "пробоины" в голове Николая ушло ровно 2 недели. После этого он воевал в Краснодарском крае. В 1942 году, аккурат во время немецкого Рождества, было получено известие, что фашисты захватили Керченский полуостров. Советское командование организовало контрудар как раз в ночь под Рождество. Несмотря на мороз в 25-30 градусов, лед Керченского пролива не везде был крепким, поэтому бойцы тащили с собой доски и шли по ним там, где под ногами опасно "шевелилась" вода. Немцы, спокойно праздновавшие очередную победу, не ожидали, что противник решится на подобную дерзость, и были разгромлены.
– Это был один из первых успешных контрударов, осуществленных советской армией, – говорит Николай Ефимович. – Нам удалось очистить от врага территорию почти в 90 км, мы гнали фашистов до станции Владиславовка и на этом рубеже зацепились до апреля 1942 года, пока не были выбиты превосходящими войсками противника.
В апреле, спасаясь от немцев, Николай Морозов с товарищами двигался на Керчь, пока их не остановил пост. Выяснилось, что от Керчи бойцы отрезаны, так как с моря высадился фашистский десант. Связисты, 5 человек: четверо рядовых и сержант, подчиняясь приказу, направились в сторону Екатериновской крепости. На второй день Николай с сослуживцами оказался в нужном месте.
Последовала команда: прибыть в Тамань вместе со всем оборудованием. От Екатериновской крепости до Тамани по суше дороги нет, а по морю около 20 км. Однако никакого плавсредства у связистов не было. Подумали и решили строить плот. Нашли 5 пустых бочек из-под керосина, ну а доски добывали, взламывая полы в помещениях крепости. Наверное, это было странное сооружение. Плот размером 10 на 12 метров, положенный для устойчивости на бочки, надежным не казался. Доски связали проводом. Поместили по краям 4 ящика для связистов и в центре один ящик для сержанта. Здесь же закрепили радиостанцию и оборудование. К саперным лопаткам примотали шесты, собираясь использовать шанцевый инструмент вместо весел. До Тамани надо было добраться до утра, потому что с рассветом хилое сооруженьице становилось легкой добычей для вражеских самолетов. Идеальная мишень, расстрелять которую из пулемета не составляло труда.
– Мы знали, что за ночь нам Керченский пролив не одолеть, – вспоминает Николай Морозов. – Но и приказ нельзя было не выполнить! И мы поплыли. На что надеялись? На что еще можно надеяться на войне, как не на чудо? И оно случилось. Наш плот наткнулся на островок. Здесь оказался катер, который принял нас и оборудование. И все равно мы прибыли в Тамань почти на рассвете. Едва сошли на берег, как налетели бомбардировщики, и земля вздыбилась от взрывов. Правда, мы успели схорониться в траншее. А потом нам в бинокль показали Екатериновскую крепость. Она была объята огнем. Если бы мы задержались еще на сутки, то попали бы в такое пекло, что даже представить страшно...
Так Николай Морозов обманул еще две смерти...
Через 2 недели в Тамани началось формирование новых частей. К этому времени немцы уже захватили Ростов-на-Дону. Новую дивизию принял генерал-майор, Герой Советского Союза, кавалер 6 боевых орденов Никита Чуваков. Задача дивизии была – не дать врагу захватить Туапсе.
Примерно в конце февраля 1943 года началось наступление наших войск. Подразделение, в котором воевал Николай Морозов, оказалось в освобожденном от фашистов Краснодаре. Здесь связиста свалил сыпной тиф. Парень оказался в Краснодарском госпитале. Неделю ничего не ел и стал похож скорее на тень, чем на человека. Но молодой организм справился с болезнью, и Николай стал медленно возвращаться к жизни. Выживаемость при сыпняке в то время составляла 50 на 50, и Морозов попал в счастливые 50 процентов.
Но смерть не желала его отпускать. 12 апреля около 500 фашистских самолетов закружились над Краснодаром, сбрасывая бомбы. Госпиталь тоже оказался в зоне бомбежки. Николай нырнул под кровать, и тут же на его постель упало выдавленное взрывной волной оконное стекло. Если бы Морозов не спрятался, оно бы перерубило его пополам. В очередной раз парню удалось выжить.
Оклемавшийся после болезни Николай направился в Краснодарский полк внутренних войск в качестве радиста. К этому времени смерть стала отступать от него. Видимо, устала охотиться. В конце 1943 года Морозов, уже старший сержант, попал на Урал в город Березняки, где в течение двух с половиной месяцев обучал 60 молодых парней своему военному ремеслу, готовил из них радистов. Комиссия приняла экзамены и поставила ученикам Николая "хорошо" и "отлично". После этого он оказался в Свердловском военном училище внутренних войск.
Через 8 месяцев Морозов в звании младшего лейтенанта был отправлен в Воронеж – охранять пленных немцев. На фронт он больше не попал, Великая Отечественная завершилась без него. Однако же боевые действия для Николая Морозова на этом не окончились. У него, сотрудника ОВД, началась своя война.
Первая преступная группа, которую удалось обезвредить молодому лейтенанту, была банда Репяха. Действовала она в Красном Сулине дерзко и нагло, не давала покоя местным жителям. Под покровом ночи уголовники врывались в дома, связывали хозяев, бросали их в подвалы и уносили из домов все до последнего винтика. Благодаря умелым действиям группы Николая Морозова, все 12 человек были задержаны и получили различные сроки заключения.
Много лет очищал Николай Ефимович родную область от разного отребья. Дослужился до полковника милиции. Что касается поощрений, то он удостоен ордена Отечественной войны, медали "За боевые заслуги" и еще ряда наград.
– Я участвовал в обороне Севастополя и ничего не получил за это, – рассказывает Морозов. – И к медали "За оборону Кавказа" тоже не представлен. Но ведь не я обязан этим заниматься, а отдел кадров. Кадровики плохо работали! Настоящий мужчина должен бить фашистов, ловить воров и убийц, а не бегать за чиновниками и ныть: "Там мне медалька какая-нибудь не положена?".
Впрочем, Николай Ефимович удостоился, на мой взгляд, главной награды в жизни: он пережил всех своих врагов. И смерть свою утомил. Она давно перестала за ним гоняться и пустила процесс на самотек. Ну а Морозов этим пользуется...
Сергей Беликов.
Нам интересно ваше мнение, замечания и дополнения.
Читатели ждут ваши материалы, относящиеся к тематике сайта.
Администратор сайта
admin@krsulin.ru
