Иваненко Э. Слово о Родине // Криница, 20.08.2008, № 34 (349), с. 8
четверг, 19 сентября 2024 года, 2:32
Я иду по давно нехоженой мною и уже забытой дороге. Старой и длинной, сухой и морщинистой, что тянется по этой, согретой солнцем и людскими руками земле. Рядом гудит, шумит другая, молодая, одетая в асфальт. Куда ведёт она?
Вдали напряжённо дышат синие терриконы, таинственные, как скифские курганы. Одни недавние, новые, их не было в том месте. Другие поседели, устало дымят или совсем потухли. Холмы, как люди.
А труд вечен, как сама жизнь.
Дорога ведёт по степи. А я знаю: там, под землёй, под степью и дорогами работают сильные и верные в дружбе парни-шахтёры. Молодые и не очень, как дядько Стефан десять лет назад, шутники и молчаливые, как мой друг Толя Богданов. Может быть, кто-то из них идёт, ползёт сейчас под моей дорогой.
У обочины о чём-то своём загорюнился запылённый подорожник. Степным дурманом пахнет седой ковыль и еще какая-то незнакомая трава. Шершавый пучок дохнул в ладони сладко щемящей горечью. И захотелось вдруг присесть на землю, раскинуться по пахнущей свежим сеном траве прямо у дороги и никуда больше не идти. Просто лежать, смотреть в тёплое, пенистое, как парное молоко, небо и, вспоминая, грустить и думать.
Есть старинная русская легенда. Степная легенда России. Если человек, живя и странствуя далеко-далеко от родной земли, забывает запах и голос ее, и даже чужие песни не помогают ему вспомнить землю отцов, он берет пучок степной травы. И вместе с запахом возвращается к нему память о родной земле. Поистине нельзя не быть поэтом на этой огромной, бескрайней, песенной земле, имя которой – Россия. Мудрая земля рождает мудрые сказания, легенды и песни.
Откуда-то издалека, из звенящего по ночам сверчками, и пахнущего вишневым цветом детства пришла эта с грустинкой песня, песня моего степного края. "Ой, не хилися, явиронько, ти ще зелененький. Ой, не журися, казаченько, ти ще молоденький".
Тоже о жизни. А жизнь – это годы трудиться для нее, это молодеть и стариться, глядя в ее, Родины, небо. Нелегко, нескоро слагаются стихи. Но эти пришли ко мне сами. Пришли и остались во мне, как остаются в нашей памяти добрые люди и слова. Голубая дорога.
Земля по бокам.
Сотни лет надо мною
Плывут облака.
Расстаются, седеют
Облака-старики.
И откосы, как косы,
Мелеют,
Выпадая из старой реки.
Где я был,
Где я не был –
Я живу в этот миг,
Даже в зернышке хлеба
Слышу женщины крик...
Большое небо, земля по бокам и маленький отцовский дом. Подряхлевший забор, калитка наперекос. Их давно уж пора менять. Нет старых вишен в саду. Вместо них – маленькие модницы – мичуринки. Все имеет свое начало и конец. Где сейчас конец хутора, было его начало. Говорят, все вербы, что растут на краю хутора, у балки, пошли от вербяного кола, вбитого дедом Григорием под калитку.
Странная это штука – дерево. Не захотелось быть только колом, пусть даже и отесанным. Весной, на удивленье, принялось, зазеленело. А ведь знало, что пришлым, иногородним мужикам предписано не ставить коренных построек и деревьев не сажать. Чтобы к земле, значит, не прирастали, корни в нее не пускали. Не своя была паевая казачья земля. И люди рождались, вырастали и согревались в землянках, стоящих у степной балки. И умный упрямый кол тайком разрастался и зеленел. Он был мудрым дедом хуторских садов. А теперь и далеко в Сибири я часто вспоминал вишневые сады моего маленького хутора, похожие весной на чистый свежий снег.
Я иду по такому знакомому и новому поселку. Тот же деревянный клуб. Тогда он был поменьше. Или это кажется теперь.
Парк. Он вырос, стал совсем взрослым. Здесь мы с Толиком выручали баяном и гитарой танцплощадку, когда почему-то отказывала техника. Качаются тополя и акации. Между ними – памятник. Фонари на деревьях по бокам. Внизу на клумбах – цветы, цветы. А высоко, к ногам солдата, кто-то положил обыкновенный железный венок с фотографией посередине. Кто он – отец, сын, брат? Раскачиваются фонари. Тихо в парке. "Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!" Стоит памятник. Стоит солдат. Он шел по фронтовым дорогам. Шел домой. Через огонь и раны, в мыслях своих и коротких, за затишье, солдатских снах уже был близок дом. Заждалась мать. Но осветило вдруг солдата полымем последнего боя. Сжалось в камень солдатское сердце, остановился солдат, замер. Так и стоит он теперь, лишь самую малость не дойдя до родного дома. Стоит на площадях и скверах чужих городов и у околиц русских сел и деревень. Освещенный солнцем, как тем полымем, он стоит и в небольшом парке шахтерского поселка. Две скамьи по обеим его сторонам. Для всех: и молодых, и старых. Может быть, и она приходит сюда. Все в хуторе зовут ее тетка Оксана. Зову ее так и я. Она совсем состарилась, согнулась, захворала. Как тот наполовину засохший, покореженный клен, что растет позади ее дома. Тот же тяжелый старинный сундук в чистой, умытой хате и три фотокарточки на свежевыбеленной стене. Егор, Николай, Семен. Так их звали. Они не дошли до этой хаты, они не вернулись, ее сыновья. Они не окаменели для нее, не стали бронзовыми, ее хлопцы. Они просто погибли. За Родину, за нее, за нас. Может быть, она тоже приходит сюда. К этой садовой скамейке рядом с неживым солдатом.
Красят землю и камень цветы. Шумят деревья. Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Мы пишем о живших,
Мы пишем о павших,
Мы пишем о чести
И совести нашей.
Не только о том, что светло и красиво, –
О том, что ушло и придет, – о России.
Для всех одно небо – Россия, для всех одно имя – Родина. Вспомни древнее приветствие: "Да будет мир над вами!" И ответь; "И над вами пусть будет мир!" Пусть будет мир над моим хутором, над моей степью. Пусть будет мир над моей Россией!
Э. Иваненко
Нам интересно ваше мнение, замечания и дополнения.
Читатели ждут ваши материалы, относящиеся к тематике сайта.
Администратор сайта
admin@krsulin.ru
