Вспоминают... // Красный бумер, 13.02.2008, № 6 (143), с. 5
четверг, 19 сентября 2024 года, 2:17
Ночью, 13 февраля, в дом матери, где мы жили, ввалилось около 20 немцев. Четверо из них, сняв зипуны и нательные рубахи, трясли вшей над печкой. В доме было холодно, дров не хватало.
– Топи печь, а то стрелять будем, – кричали одни, другие рыскали по хате, что-то выискивая. Один нашел мой зеленый шарф, повязал его на шею перед зеркалом. За время оккупации немцы чувствовали себя полными хозяевами и брали все, что им нравилось.
Вдруг в окно кто-то постучал. Я вышла на зов соседки. У той блестели слезы на глазах, но вся она будто светилась: "Люба, наши пришли", – не сдерживая радости, зашептала она.
Мы побежали к крайней хате, откуда пришла благая весть в виде заспанного мальчонки. Навстречу нам в белых маскировочных костюмах двигались три фигуры с автоматами. Я бросилась к ним:
– Родные вы наши, наконец-то дождались!
Любовь Рясная, пос. Раково
В пос. Казачьем в те годы жили сестры Таисия Николаевна Черных и Ольга Николаевна Олейникова. Летом 1942 года они спрятали в своем доме бежавших из гитлеровского плена двух красноармейцев. Потом те ушли к своим.
А когда наш город освободили, сестры получили письмо, в котором сообщалось: "Добрый день, дорогие сестры! Пишет вам Михаил, брат спасенного вами Лени Лобовского. От себя, от отца и братьев сердечно благодарю вас за то, что вы, рискуя собой, спасли нам брата и сына, а Родине – бойца Красной Армии. Спасибо от всей семьи!".
Петр Шевченко, Почетный гражданин Красносулинского района
30 января 1943 года умерла мать Александра Ковалева, которому тогда было тринадцать с половиной лет. Соседи взяли на себя заботу о похоронах, а его послали 31 января за справкой в горуправу: "Придут наши, что будешь говорить, где мать делась?". Горуправа находилась на втором этаже дома, который стоит напротив нынешней аптеки "Гера". Железная лестница в управу вела как раз с угла здания (с нынешней ул. Победы), другая сторона смотрит на ул. Металлургов.
Вышел Саня из горуправы и пошел вниз, чтобы предупредить о похоронах родственницу. Мороз в тот день был страшенный (могилу для умершей выкопали рядом с другой, и Анну Ивановну практически похоронили в старой могиле). И вот он увидел шагающих по площади немцев, видимо, этой маршировкой в них хотели поднять боевой дух. Укутанные во все, что можно, с замерзшими зелеными соплями чуть ли не до пояса, сгорбившись, они как-то механически плелись друг за другом. И вдруг из скверика, что за нынешним зданием районной администрации, появляется Порфирий Иванов. Голый (только в длинных черных трусах), красный, он выходит прямо на площадь. Немцы, расступаясь, дают ему дорогу. Иванов идет по площади вверх, и немцы, как загипнотизированные, молча следуют за ним. Младшие офицеры что-то орут, пытаясь остановить это шествие, а те, как крысы под звуки волшебной дудочки, шли за ним... Санька слышит почему-то, как только скрипит снег под босыми ступнями Иванова.
Минуя площадь, он идет вправо и скрывается в проулочке между пастуховскими домами. Толпа фашистов ошалело останавливается перед узким проходом. Немецкое командование старалось доказать солдатам, что можно закалять себя и не бояться Русской Зимы…
Александр Ковалев, пос. 50 лет Октября
После того, как фашисты заняли х. Пролетарку, они пошли дальше, оставив хозяйничать полицейских. Во главе бывшего колхоза был поставлен И. М. Зайков, бывший кулацкий сын, появившийся в хуторе с приходом немцев. Недоверие к нему людей сначала сменилось удивлением, а потом признанием.
Весь колхозный скот до прихода немцев в Пролетарку был угнан в лес. При правлении Зайкова скот был опять возвращен на фермы. Люди по-прежнему работали, как и до начала войны. При распределении доходы строго делились по числу едоков. Благодаря содействию Ивана Михайловича, большая часть молодежи хутора не была угнана в рабство. А когда один из полицейских подал ему список активистов, коммунистов и комсомольцев, Зайков пригрозил, что расстреляет всякого, кто предаст своих. За те семь неполных месяцев немецкой оккупации пролетарцы не помнили, чтобы у них были какие-то бесчинства.
Когда 14 февраля пришли наши, в колхозе была какая-никакая техника и семена на сев: кукуруза, ячмень, овес. Новенький трактор колхозникам вручал сам секретарь горкома партии Цветков. Он торжественно вручил ключи первой женщине-водителю нашего города Марии Замуруевой с наказом обучить вождению подростков: "Ну, Мария, на тебя вся надежда. Сама знаешь, больше некому". Десяток мальчишек обучила в ту весну 1943 года Мария: "Сами до педалей не достают, худенькие от недоедания, а все силы прилагают, чтобы поле было вспахано ровно и глубоко". Перед покосом школьники убрали с поля все, до самого маленького, камешки, чтобы не испортить косилку. И. М. Зайков оставался председателем колхоза и в первые годы после освобождения. А потом уже, годы спустя, на могиле Ивана Михайловича, поминая его заслуги, не забыв и о том, что двое из его четверых сыновей погибли на фронте, тогдашний председатель с сожалением сказал: "И этот человек считался врагом народа!".
Мария Замуруева, первая в городе женщина-водитель
Во время непрерывной эвакуации людей и имущества по колее четного направления на ст. Горная прибыл со ст. Сулин бронепоезд. Управлял им Иван Заходяйченко, уроженец х. Пролетарка. Бронепоезду удалось зенитным огнем отогнать бесчинствующую в небе тройку бомбардировщиков, которые стремились подорвать составы, движущиеся по центральной ветке. Надо сказать, что несколько грузовых вагонов было все-таки подорвано сброшенными бомбами. Их срочно отцепили, чтобы спасти другие.
На станции понимали, что налет немецкой авиации будет продолжен. Из Новошахтинска спешил в Горную еще один бронепоезд. И вот на станцию налетела целая армада "стервятников". Девять! Если до сих пор авиация противника имела цель остановить движение поездов, то эта девятка, как понимали, – уничтожить бронепоезд. Составитель поездов Николай Кузьмиченко вдруг увидел, что бронепоезд "удирает", уходит со станции. Кузьмиченко сначала растерялся, а потом понял, что если он сейчас же не переведет стрелку, произойдет крушение бронепоезда. Благодаря сработанной стрелке, бронепоезд ушел со станции в сторону шахты "Нежданная". Самолеты уже кружились не над станцией, а над уходящим бронепоездом.
Только тогда многие поняли цену подвига машиниста Ивана Заходяйченко. Если бы бронепоезд разбомбили на станции, то снаряды, которыми он был напичкан, не оставили бы ничего ни от станции, ни от движущихся по нескольким веткам поездов.
Бронепоезд держался еще какое-то время, а потом со стороны шахты "Нежданная" до станции докатилось эхо мощного взрыва. В месте взорванного бронепоезда долго оставались огромнейшего размера воронка и груда бесформенного железа.
Николай Кузьмиченко, пос. Горный
Нам интересно ваше мнение, замечания и дополнения.
Читатели ждут ваши материалы, относящиеся к тематике сайта.
Администратор сайта
admin@krsulin.ru
