Подгорная Ольга. Улица Октябрьская (часть седьмая) // Красный бумер, 15.09.2010, № 36 (276), с. 6
четверг, 19 сентября 2024 года, 2:19
Газета получила прямо-таки восторженные отклики о материале об истории ул. Черкасской (пос. Татарский). В этом нам помог бывший знатный модельщик металлургического завода Александр Иванович Лысенко.
Сегодня мы попытаемся рассказать об истории ул. Октябрьской, пожалуй, самой протяженной в нашем городе, свыше трех километров, тянущейся от кольца до ул. Металлистов. Имела ли она другое название? Просим вас, уважаемые читатели, рассказать все, что вам известно. Что улица начала формироваться до революции, есть основательные свидетельства.
Газета получила прямо-таки восторженные отклики о материале об истории ул. Черкасской (пос. Татарский). В этом нам помог бывший знатный модельщик металлургического завода Александр Иванович Лысенко.
Сегодня мы попытаемся рассказать об истории ул. Октябрьской, пожалуй, самой протяженной в нашем городе, свыше трех километров, тянущейся от кольца до ул. Металлистов. Имела ли она другое название? Просим вас, уважаемые читатели, рассказать все, что вам известно. Что улица начала формироваться до революции, есть основательные свидетельства.
А теперь пройдем по ул. Октябрьской с самого начала, от центра, от нынешней улицы Фурманова.
Первая "трехэтажка" в нашем городе появилась в 1931 г. именно на этой улице. Это был первый дом жилкооперации, когда металлурги вносили какой-то взнос из своей зарплаты и на эти деньги строили по тем временам самый большой дом в городе. Высокие потолки, удобные лестницы из хорошего дерева – все на совесть. Ни о каких удобствах тогда и речи не велось. Уголь и воду (кстати, законсервированный колодец с очень хорошей водой до сих пор есть напротив восточного угла дома) приходилось таскать и на третий этаж. Стены здесь настолько прочные, будто бастион. Александр Иванович вспомнил, как фашисты, установив скорострельную пушку на ул. Каменской (выше его родной ул. Черкасской в пос. Татарском), состязались в меткости по самому заметному дому в городе. Каждое попадание небольшого снаряда в его стену вызывало дружное гигиканье фрицев. За этим занятием из кустов с интересом наблюдали пацаны, среди которых был и Александр.
Итак, за "трехэтажкой" на месте нынешнего строящегося бассейна стоял каменный барак с шатровой (круглой) крышей, крытой толем. Жило в нем несколько семей. Рядом на одной линии и чуть впереди, примерно, на месте стадиона, стояло еще 10 каменных бараков, но все они были с обыкновенными крышами. Когда у моей свекрови, тогда маленькой девочки, в довоенное и послевоенное время спрашивали, где она живет, та отвечала: "В круглом бараке". Свекровь точно помнит, что ее мама называла все эти бараки пастуховскими. Их двухкомнатная квартира выходила окнами на парк, еще раньше это была степь. Парк был насажен где-то в период с 33-го по 35-й годы. Летом в яме (она есть и сейчас в районе стадиона "Металлург", только тогда она была до двух метров глубиной) с удовольствием плескались дети. Некоторые сулинцы предполагали, что это шахтные отстойники от шахт, которые располагались в районе нынешнего пос. 50 лет Октября и близ нынешнего ОАО КЗМК "Стройметкон". А на месте здания, где сейчас расположена редакция "КБ", были воздухозаборники. Воздух нагнетали моторами. Но как утверждает Александр Иванович, яма в начале ул. Октябрьской – это не шахтный отстойник. Это был слив талых и сточных вод сверху. Чтобы центр города слишком не заливало потоками, было вырыто несколько таких ям, например, в районе нынешней автомобильно-ж/д развязки по ул. Фурманова, недалеко от здания нынешней "скорой помощи". По балке вода (через нынешний парк им. Сулина) сбегала сверху и заполняла яму. От ямы через нынешнюю дорогу к рынку через чугунные большие трубы диаметром 60-70 см вода постоянно сливалась под уклон. Но трубы стояли слишком высоко, поэтому в яме всегда стояла вода. При строительстве дороги вдоль рынка, нынешнего стадиона, трубы были зарыты.
Вечером 18 июня 1942 г. город начали бомбить. В тогда уже насаженной посадке (ныне парк им. Сулина) были вырыты окопы и щели. Туда из Дворца культуры, обустроенном под госпиталь, бежали раненые, кто способен был передвигаться. Большинство их погибло. Моя свекровь, тогда 7-летняя девочка, вспоминает, что все жильцы их бараков ринулись в подвал трехэтажки. Он был огромный, без перегородок, под всем домом. Они все сидели в темноте и слушали взрывы бомб – никто не разговаривал: много людей и жуткая тишина. Выстоял, будто заговоренный, Дворец, возле которого упало несколько бомб (некоторые утверждают, до 7). Ни одна из бомб не попала ни в трехэтажку, ни в "круглый" барак. Зато часть рядом стоящих была повреждена, впоследствии разобрана. Было разбомблено здание ФЗУ, пострадал городской кинотеатр. Но каменные стены от бараков, что стояли на месте стадиона, сохранились вплоть до строительства стадиона, т.е. до 1956 г.
За бараками на север ничего не было. Только в 1936 г. в нашем городе был создан филиал Шахтинского аэроклуба и обустроены два аэродрома. Один – практически на месте нынешней центральной больницы.
В феврале прошлого года я писала воспоминания Геннадия Георгиевича Сопова (к сожалению, ушедшего из жизни в прошлом году). Я позволю привести еще раз его воспоминания. Добавим только, что девушки-пилоты "квартировали" в домах жилкооперации.
В апреле 1943 г. 16-летний ефрейтор-"ястребок" (это отряды подростков, которым давали несложные задания по охране постов на разных объектах, выявлению спрятанных боеприпасов) Гена Сопов приступил к службе по охране аэродрома. Гвардии майор Наталья Ивановна (фамилии не помнил) закладывает два пальца и пронзительно свистит. От замаскированных "кукурузников" ПО-2 спешат девчонки, совсем молоденькие, но у многих на гимнастерках награды и даже ордена Боевого Красного знамени. Перед такой боевой гвардией всякий оробеет. "Смотри, какие девчата, ведь жалко, если такие погибают", – говорит Наталья Ивановна Генке. И потом доверительно рассказывает, как можно уберечь пилота от пули крупнокалиберного пулемета. Для этого необходимо сразу несколько чугунных сковородок разного диаметра. И вот "ястребки" начинают собирать сковороды без ручек по всем домам. Геннадий привез даже десяток из кузни Зверево.
Летчицы действовали только вечером. В 17.00 они летели к линии фронта где-то 50 км, набирая высоту. Вверху их обычно охраняли истребители. На прифронтовой полосе звук мотора глушился, и самолеты какое-то время парили как планеры. В это время девушка-второй пилот руками бросала мины на вражеские части. Выбросив 20-30 мин сразу, самолет включал мотор и на скорости стремился уйти назад. Поначалу из вылетевшей эскадрильи в 10-12 самолетов не возвращалась почти треть, а то и более. Так вот Наталья Ивановна или еще кто другой придумали следующий способ. Под сидение, где сидели девушки, ставилась своеобразная броня из сковородок – одна на одну, с большей на меньшую вверх дном. Геннадий Георгиевич сам видел, как большая пуля (с мизинец), пробив три сковороды, была расплющена о четвертую. Кроме того, девушку-пилота обвязывали, как можно, обыкновенными пуховыми подушками так, чтобы она могла только управлять самолетом. Пуля зачастую "путалась" в пуху, не выходя наружу. За пожертвованные сковородки и подушки летчицы платили людям хлебом, но те старались бескорыстно отдать необходимое, ведь это нужно было для Победы.
Итак, мы продолжаем "сериал" об ул. Октябрьской. Появились и первые отклики. Пожилой человек, не захотевший обнародовать свою фамилию, очень много и интересно поведал о других улицах города, о ДИТРе – доме инженерно-технических работников, где сейчас аптека "Гера" и правление казачества. Поставил под сомнение рассказ Г. И. Сопова о защите летчиц с помощью подушек и сковород. Об этом он, мол, читал, что такое применялось в первую мировую войну. Спросил: "Знаете, почему выжили сулинцы во время фашистской оккупации?". И сам ответил: "Потому что у каждого, даже горожанина, был свой огород и трудились на нем всей семьей не покладая рук". А еще этот ветеран труда подарил мне две фотографии. Это первый мемориал захоронения 18 подпольщиков, лейтенанта и двух летчиков. Потом подпольщиков перезахоронили, а на месте мемориала сделали танцплощадку (она сохранилась и сейчас). И фотографию дома, где он родился. Это дом примерно 1900 года постройки на четыре семьи стоял по нынешней ул. Советской, если не брать в расчет большой панельный дом по ул. Пушкинской, ближе к аптеке № 92. Другой старожил города, известный как поэт, Александр Ефимович Ковалев сказал, что хорошо помнит, что в 1934 г. улица уже называлась Октябрьской.
Наконец мы сдвинулись с места и пойдем теперь по ул. Октябрьской вверх. Здесь каждый дом по-своему жемчужина и каждый хранит свою историю.
Сразу за пересекающей ул. Октябрьскую ул. Свободы (ранее пер. Межевой) стоит дом № 5. Здесь жил первый в городе электрик Александр Казаровец. А почему собственно переулок Межевой, кто знает? Не была ли это давным-давно граница между поселковыми и казачьми землями хутора Сулиновско-Кундрюченского? Наш краевед В. В. Кудрявцев в своей книге "Страницы прошлого листая" пишет о том, как после отмены крепостного права на Дону стала бурно развиваться промышленность. Потребовался уголь, поэтому резко повысился интерес к разработке угольных участков. В добычу антрацита включились рядовые казаки, войсковые чиновники, потомственные дворяне, "иногородние" купцы, предприниматели. Не стала исключением и земля, находившаяся близ пос. Сулиновского, входившая в юрт трех Новочеркасских станиц. Еще одной из причин появления х. Сулиновско-Кундрюченского стала острая нехватка земли в казачьих станицах. Поэтому и стали появляться и по нашей, тогда еще не улице, дома с наделами земли.
Дом № 5 по ул. Октябрьской появился в 1928 г. и жили там потомственные электрики. О первом электрике Александре Казаровце рассказывают как об искусном мастере своего дела: электропроводку делал только под линеечку. Десять раз все просчитывал – настолько был аккуратен в работе. О его сыне, тоже Александре, рассказывают такую историю. Был он страшный голубятник. Не жалея денег на элитные пары, ездил за ними и в Шахты, и в Ростов. И вот один раз воры влезли ночью и забрали голубей, и второй раз – то же самое. И решил хозяин поставить то ли сигнализацию, то ли присоединить такой проводочек, чтобы чуть тряхнул воришку, а тот другим передал, что туда лазить нельзя. Электрик Александр Казаровец был на заводе, когда ему передали страшную весть – жена погибла от удара током: вешала белье, тряхнула простыней, задела мокрым за провод. После этой страшной трагедии Александр сам раздал всех голубей. Удивительно красивую пару он подарил соседу Александру Ивановичу Лысенко: "Если сильно плохо мне будет, приду, полюбуюсь". Александр Иванович не интересовался голубями, но если вы, читатели, помните, он был известным модельщиком на СМЗ. Он оборудовал им голубятню в виде прекрасного домика, соорудив что-то типа резного крылечка. Выйдут на это крылечко ослепительно-белые голубь и голубка, хвостики вертикально стоят веером, на лапках – малые веера, перышки на солнце блестят – не просто птицы, а райские. Дети Александра Ивановича покажут им зерна в ладошках, они плавно опустятся, держа осанку, и грациозно склевывают прямо с рук, а дочки их гладят.
Пришел знакомый Александра Ивановича: "Что это ты, Саня, из царской породы цирк тут сделал? Эти голуби должны высоко в небе парить, а они у тебя по земле, как куры. Еду я в отпуск в Алма-Ату. Продай их лучше для моего друга-голубятника". Александр Иванович денег не взял: бесплатно же получил. А отдал потому, что голуби, хоть и любились, но ни одного голубенка не вылупили. Жалко ведь, если такая порода пропадет, а голубятник знает, как за ними ухаживать. Сделал Александр Иванович соответствующую им клетку; пока знакомый доехал до Алма-Аты, сколько восхищенных взглядов прочувствовали на себе голуби.
Прошел месяц. Рано утром слышит А. И. Лысенко, что кто-то стучит в окошко. Глядь, а его красавцы сидят на подоконнике и клювами стучат в стекло. Как, каким непостижимым образом они узнали дорогу домой, ведь ехали на поезде. Так и прожила пара до скончания своих дней в семье Лысенко, только голубят у них так и не было.
Меня познакомили с Риммой Ивановной Никулиной, ул. Октябрьская, 13: так пока дойду до конца улицы, все будут в моих хороших знакомых. Римма Ивановна почти 50 лет проработала медсестрой сначала в клинической лаборатории, а последние годы – в железнодорожной больнице. Последним руководителем в ней был прекрасный врач Николай Алексеевич Павлов. Перед тем, как закрыть больницу в 1992 г. с последующим ее разорением, в 1990 в ней был проведен капитальный ремонт, обновлена мебель в конференц-зале, обустроен новый пищеблок. В холлах лежали ковровые дорожки. И вот все это было уничтожено потому, что железнодорожное управление запросило за здание (по закону, местные власти должны были его выкупить) такую сумму, которую не имела возможности заплатить администрация города и района. Поэтому у нас, у русских, чем уступить, лучше уж пусть оно разрушается. Но Римма Ивановна рассказывает, как не могла спать ночами от мыслей о брошенном на произвол судьбы здании.
В Сулин их семья переехала в 1936 году с Урала, откуда бежали от голода. Им рассказывали, что этот дом по ул. Октябрьской, который они купили, был домом священника. Построенный еще в 1928 г., как столбянка, он и сейчас настолько прочный, потому что глина с соломой лучше крепкого кирпича. Римма Ивановна даже пригласила посмотреть ее дом. По всему потолку от края до края на 9 метров лежит толстая доска еще тех времен. Правда, заботясь о прочности, не придавали значения эстетике: рядом с широченной доской проложена узкая и т.д. Водопровод, по рассказам старожилов, появился на ул. Октябрьской в 1958 г. А Римма Ивановна рассказывает, как прочитала в местной газете в 1970 г., где был опубликован генеральный план города, что вместо их домов чуть ли не до самой 4-й фермы намечали строить 5-этажные дома для работников строящихся в городе предприятий, а по ул. Октябрьской планировали пустить трамвай.
Надо прежде всего сказать, что часть земель, примыкающая к нынешней ул. Октябрьской, раньше входила в х. Сулиновско-Кундрюченский, куда были включены земли нынешних пос. Казачий, Раково, часть пос. Вербенский (другая часть пос. Малый Черевковский был образован в 1806 г.) и, как сейчас называют, район вокзала, а также земли Клевцово, часть Долотинки, Пролетарки (Колпаково) и прочие земли. Подчинялся хутор Сулиновско-Кундрюченский Новочеркасскому станичному правлению, т.е. все выше перечисленные земли были казачьими. Как пишет сулинский краевед В. В. Кудрявцев в своей книге "Страницы прошлого листая", в 1877 г. в х. Сулиновско-Кундрюченском открылось полное поселковое правление. На 1880 г. в списках казаков, имеющих при хуторе земельные паи, значилось 253 человека. Но они в основном все проживали в г. Новочеркасске, а оседлых было только 24 семьи. Здесь же жили местные и иногородние жители.
На поселковых сходах под председательством атамана (выбирался при помощи шаров) решались жизненно важные вопросы. К примеру, отдать свободный участок земли в аренду с тем, чтобы впоследствии деньги от аренды пошли на строительство училища, тюрьмы, ограды для кладбища (Казачьего). Она, кстати, на том самом месте и находится. А вот где было правление? Кто-то мне говорил, что на его месте сейчас коммунальное хозяйство.
Или вот интересный вопрос собрания, тоже приведенный в книге Владимира Кудрявцева, "О сокращении в хуторе питейных заведений" (не больше трех). Поселковое правление позволило казачьей жене Бондаревой торговать крепкими напитками на вынос, а питейное заведение Н. Остина закрыть по причине происходивших там беспорядков, куда приезжала полиция и производилось дознание. Тут же следом стоял вопрос о пожертвовании денег в станичную общественную казну торговцами этих питейных заведений.
Следующий вопрос – о необходимости иметь при поселковом правлении квартиру для приезжих. И последний вопрос "О выделении дополнительных средств в размере 693 руб. на снаряжение молодым казакам".
Он благополучно пережил Октябрьский переворот. Службы в храме проводились вплоть до его закрытия в 1935 году. Храм был открыт только во время немецкой оккупации в Великой Отечественной войны. Был прислан священник – грек по национальности, принадлежащий к Константинопольскому Патриархату.
Оккупационные власти старались внести раздробленность в единство Русской Православной Церкви, в связи с этим и священнослужителей старались подбирать из тех, кто не имел никаких связей с Москвой. Это коснулось и сулинского храма.
После освобождения города службы в Храме некоторое время не проводились, а возобновились только в 1946 году, после назначения в Храм другого священника. После войны служил отец Лука (Куц). Затем отец Павел с отцом Владимиром Полянским, который в последствии уехал в Одессу. В 1968 году указом в то время правящего архиерея – архиепископа Иллариона настоятелем в Свято-Покровский храм был назначен отец Симеон Есин.
До этого назначения отец Симеон служил в городе Новошахтинске. В Покровском приходе отец Симеон прослужил тридцать два года, и приобрёл уважение у многих горожан. За долгую священническую деятельность отец Симеон был пожалован многими церковными наградами.
Умер отец Симеон в 1996 году и похоронен у алтарной части Храма. После смерти отца Симеона на должность настоятеля прихода был назначен отец Александр Почтовый. Прослужил он в Покровской церкви три года, после чего настоятелем прихода был назначен отец Александр Минин. Батюшка до назначения настоятелем Покровского прихода служил во многих приходах. Один год служил в Храме Святителя Николая в станице Еланской Вёшенского района. Был настоятелем Новочеркасского Собора, три года – в Храме Рождества Божией Матери в станице Тацинской, оттуда в 1993 году его перевели старшим священником Свято-Иверского храма в женском монастыре города Ростова, где пять лет батюшка служил Богу и восстанавливал монастырь. Десять лет служит отец Александр в Покровской церкви. Очень многое сделано. Увеличилось число прихожан, заканчивается строительство воскресной школы. Недавно батюшка отпраздновал юбилей – 30 лет своего служения. Он считается одним из старейших священников епархии. Весной 2008 года на въезде в город Красный Сулин прихожанами Свято-Покровского Храма установлен и освящён отцом Александром Поклонный крест.
Вот кто бы мог подумать, что продолжение ул. Октябрьской (если перейти ул. Металлистов за домом с локаторами-антеннами авианавигации) есть курган. Вокруг – посадка, а здесь – возвышенность. О нем мне рассказал 82-летний Александр Ефимович Ковалев. Мальчишками в 30-е годы они по-своему обследовали его и даже пытались в него углубиться. "И все равно его кто-то раскапывал уже после войны, – утверждает Александр Ефимович. – Это по всему видно: грунт другой, насыпан у ямы наверху. Что это рукотворная насыпь, свидетельствует ровная, симметричная поверхность". Александр Ефимович так в этом уверен, что и противоречить ему язык не поворачивается.
А почему бы здесь не быть кургану? Сколько их, седых безмолвных часовых и свидетелей древней истории, разбросано по всей степи. Самые ранние из курганов на Донской земле являются ровесниками египетских пирамид. Разбросанные группами и поодиночке, размерами от едва заметных холмиков до многометровых насыпей, они в основном не содержали кладов в привычном восприятии людей. Зачастую черные археологи, как их теперь называют, находили обломки глиняной посуды да остатки костей... Жизнь человека 3-2-го тысячелетия до нашей эры, к которому в основном относится большинство курганов, была полна лишений, скудна и коротка (не доживали и до 40 лет).
Мы не можем доказать, чей это курган стоит по пути на Каньон – скифский ли, манычских кочевников, киммерийцев или воинственных сарматов; не можем ответить, к какой культуре относится: ямной или катакомбной, когда сооружалось нечто подобное погребу, а потом засыпалось землей. Здесь мог быть похоронен воин или родственник вождя. Пусть это останется тайной нашего города.
Вот мы и прошли улицу Октябрьскую практически вдоль и поперек, а недосказанного, тем более недописанного осталось еще много. Спасибо всем людям, кто не остался безучастным и прибавил свое емкое слово к общему рассказу об улице, частице города, отражающей его историю...
Нам интересно ваше мнение, замечания и дополнения.
Читатели ждут ваши материалы, относящиеся к тематике сайта.
Администратор сайта
admin@krsulin.ru
