Такий Алена. Из лагеря в лагерь // Красный бумер, 04.07.2007, № 27 (112), с. 8
четверг, 19 сентября 2024 года, 2:06
Однажды мы с дедушкой Митей (как зовут его близкие) со Скелеватки заговорили о страшных военных годах, и ветеран не мог сдержать слез, когда рассказывал о своей жизни и судьбе…
Давыд Ермолаевич Морозов родился 28 октября 1924 года в Морозовском районе. Родители, сестра и другие родные умерли от голода в 1933 году (причем бабушка с дедом – в один день), когда Давыду было 9 лет. С тех пор он воспитывался в семье старшего брата, который тянул беспросветную нищенскую колхозную лямку. С 14 лет мальчик работал в колхозе, а в 16 отправился на строительство "Севкавтяжстроя" в Таганрог. С началом войны завод был эвакуирован, и Давыда отправили на оборонительные работы в Мелитополь. На окопах ему пришлось работать до марта 1942 г.
Давыду Ермолаевичу не было и 18-ти, когда его призвали в армию. После первого в его жизни боя полк, в котором он служил, был окружен, а через 11 дней наш солдат попал в плен. Из лагеря, откуда увозили пленных, Давыд бежал. Все произошло в вагоне эшелона – товарищи помогли выпрыгнуть через окно. Но его все-таки поймали и отправили в Германию. Из Галли их перевезли в Биттерфельд. Здесь он назвался Дмитрием Романенко (может быть поэтому его до сих пор называют дедушкой Митей), опасаясь расплаты за прошлые побеги.
Кто-то из пленных украл у эсэсовца брюки, возможно, в надежде убежать. Всех выстроили на плацу и стали каждого десятого расстреливать. Наш земляк как-раз-таки и был им, то есть десятым, и его должны были расстрелять, но судьба распорядилась иначе: парень, который стоял перед ним, умер от разрыва сердца, и Давыд оказался девятым. Где-то на пятый день пребывания в лагере всех пленных выстроили перед громкоговорителем. По радио генерал Власов говорил о том, что Советская Республика все равно пала. И приглашал пленных пополнить ряды его армии.
Потом вышел "репрессированный", как он сам себя назвал, и стал говорить о том, что коммунисты заполнили тюрьмы и лагеря невиновными, что солдаты на фронте для них – "пушечное мясо".
– Сколько тебе вдалбливали эту чушь, сволочь? – крикнул кто-то из толпы.
Конвоиры бросились искать выступившего, но так и не нашли. А ведь это был наш Морозов. Но все-таки это не спасло его от Бухенвальда.
Однажды Давыд с товарищем украли немного манной крупы. Их отправили в штрафлагерь Шпергау, потом в Озендорф, а оттуда – в августе 1944 года – в Бухенвальд…
– Переводчик меня спрашивал, чем я болел, – рассказывает Давыд Ермолаевич. – Я назвал, и врач что-то записал рядом с моим номером. Тех, кто ничем не болел, увели. Точно так же в "зубном" кабинете от нас отделили ряд людей по каким-то признакам.
Только много позже Давыд узнал, что людей с золотыми зубами расстреливали сразу же. Если в Освенциме таким образом собрали 6 тонн золота, то в Бухенвальде – не меньше.
Лечебницу там называли "хитрым домиком". Непонятно было, зачем всем делали уколы, и почему одни выживали, а другие нет. Оказывается, над ними проводили эксперименты с прививанием сыпного тифа, желтой лихорадки, холеры. В интересах взвинчивания прибылей фармацевтический концерн "ИГ-Фаберн" осуществлял апробирование на заключенных новых вакцин. Большинство узников, подвергнутых опытам, умерли в тяжелейших муках или были впоследствии ликвидированы как нежелательные свидетели. Среди прочего в Бухенвальде проводились эксперименты с вливанием плазмы крови с превышенным сроком хранения и нанесением фосфорных ожогов. Большинство выживших в ходе этих чудовищных экспериментов затем перенесли воспаление почек, миокардиты, у них резко снизились умственные способности, острота зрения и слуха…
Люди спали без одеял, прижатые друг к другу, на нарах в четыре яруса. В помещение то и дело врывались эсэсовцы, избивали людей, провоцировали бунты, чтобы затем обвинить евреев в их организации. В наказание их связывали проволокой и натравливали собак. Многие сходили с ума, после чего их лично приканчивал лагенфюрер. Время от времени узников выгоняли работать в каменоломни. Это был ужасный труд с побоями. Наиболее слабых убивали на месте и сбрасывали в ямы.
В лагере Давыд сдружился с моряком Костей. На его груди был выколот величественный крейсер. Через некоторое время Костю расстреляли. Уже летом 1988 года, когда Морозов в составе делегации был в Германии, среди многих "экспонатов" музея в Бухенвальде он увидел дамские сумочки, перчатки из человеческой кожи… и абажур, на котором хорошо просматривался Костин крейсер. До сих пор он снится ему в кошмарных снах.
В начале весны 45-го Давыда из Бухенвальда отправили в концлагерь Манцлебен. Здесь военнопленных заставляли изготавливать какие-то детали на станках. Один узник написал на штангенциркуле: "Смерть немецким оккупантам!" и "Да здравствует Сталин!". Его расстреляли. Другой сделал 200 бракованных деталей – его повесили. Давыд говорил, что не умеет работать на станке, что у него ничего не получается. Его били, сажали в карцер и вновь ставили к станку.
15 апреля 1945 года всех вывели из барака. Кто-то сказал, что на расстрел. Они запели. Немцы били их прикладами, приказывали молчать, но им было все равно. А потом случилось неожиданное: узников освободили американцы, накормили, а 30 апреля передали советским войскам.
Каждого из военнопленных долго допрашивали, потом большинство из них пополнили ряды нашей армии. Давыду Ермолаевичу пришлось прослужить еще до февраля 1947 года.
А всю свою послевоенную жизнь Давыд проработал на Сулинском металлургическом заводе, воспитал троих детей. Считает, что в жизни ему не раз по-настоящему везло.
Нам интересно ваше мнение, замечания и дополнения.
Читатели ждут ваши материалы, относящиеся к тематике сайта.
Администратор сайта
admin@krsulin.ru
